У вчерашней фотографии - самый драматичный бэкстейдж за всю мою историю фотографирования. Всё началось с того, что я вспомнила шутку про Хоро и хороводов. Если б я знала, к чему это приведёт, я бы её тут же забыла, как страшный сон. Но нам не дано предугадать, чем шутка наша отзовётся, поэтому я просто удивилась, что до сих пор не сделала такую фотку, и собралась её сделать. Казалось бы, всё просто: две собаки должны держать поводки. Они это, конечно, умеют.
Долгое время погода не располагала, потому что шли дожди. Потом просто было некогда. Один раз мы улучили минутку, но ничего не вышло — уставшие собаки не могли ничего держать в пасти, потому что они ей дышали, а ждать, когда они отдышатся, было некогда. Время от времени я на всякий случай практиковала держание поводков дома, и у собак всё прекрасно получалось, потому что это и не сложно совсем.
Наконец, мы вышли на улицу с намерением сделать это фото. Я дала поводок Альфонию, он взял его и замер. Я дала поводок Ринию.
И началось.
У Риния очень нежная и чувствительная пасть. Я долго не могла понять, почему он не хотел ловить антиальфониевую фрисби повышенной прочности, догадалась, только когда перешла на обычную — её он ловил легко и с удовольствием. Рин носит в пасти только то, что ему нравится — еду или мягкие, тёплые тканевые вещи. Поэтому поводок он сначала несколько раз выплюнул, потому что поводок был мокрый и холодный, а потом вообще отказался брать. Дома, конечно, всё было иначе. Я билась с Ринием целый вечер, но так ни к чему и не пришла.
Немного поостыв (так долго мечтала это снять, и ничего не вышло!) и подумав, я догадалась заменить поводок на обычный нейлоновый. На следующее утро мы попрактиковались с ним на улице. Всё получалось. Я сделала тысячу вот таких фоточек, чтобы убедиться, что Риний не будет выплёвывать поводок, когда я беру фотоаппарат.
Вроде все шло хорошо. Я впарила поводок Альфонию, выдала поводок Ринию - и Альфоний тут же свой выплюнул. Ладно, я попробовала наоборот: впарила поводок Ринию, выдала Альфонию - и свой поводок, естественно, выплюнул Риний.
Я начала свирепеть. Опять же, дома всё было идеально: там они оба держали поводки одновременно, и ничего, мир не треснул. Но дома - это другое. Дома не чирикают птички, нет чужих собак, нет прикольных бегающих мужиков, нет даже дохлых кошек. Дома ты держишь поводок, и ничего тебя не отвлекает, потому что всё равно больше нечем заняться.
Пришлось переключиться на Альфония. Альфоний был вынужден тут сидеть все время, пока я занималась с Ринием, иногда держал поводок и, конечно, порядком задолбался (как и все мы). При новых попытках он начал то размахивать поводком, как дебил, то пытаться его всосать, как макаронину. Правда, всё это всё равно было лучше, чем мгновенное выплёвывание, так что я вскоре забила и решила оставить, как есть - времени, которое Альфонс его держал, мне вполне хватало, чтобы сделать фоточку.
Солнце уже полностью поднялось и яростно жарило нам всем головы. Где-то рядом в сугробе валялся забытый всеми Игоревич, устремив затуманенный взор в высокое небо Аустерлица (на самом деле не совсем Аустерлица, но есть подозрение, что небо над всей Землёй более-менее одинаковое). Птички чирикали совсем по-весеннему.
На очередном дубле Риний решил мне сообщить, что ему надоело здесь сидеть, и начал скулить (это его коронный приём). Когда скулишь, приходится открывать рот, и поводок почему-то вываливается (вообще-то на самом деле можно прекрасно скулить с закрытым ртом, но ведь тогда придётся держать поводок, а этот вариант Ринию не подходил).
Я проявила нечеловеческое терпение и провела Ринию ещё одно практическое занятие. И попробовала сделать фото ещё раз.
Альфоний жевал поводок, как верблюд. Риний, видя это, свой тут же с готовностью и отвращением выплюнул. Хоро, всё это время абсолютно спокойно просидевшая на месте с каменным лицом, всем своим видом показывала, как она нас всех презирает. Я нас всех тоже уже презирала и ненавидела. Кроме Хоро, конечно, потому что она-то вела себя идеально.
У нас не было шансов ничего снять с таким настроем и уставшими собаками, поэтому мы просто пошли домой.
Дома мы ещё раз попрактиковались, и что бы вы думали? Дома снова всё отлично вышло! Все спокойно держали любые поводки. Держали сложенные в два, три слоя. Держали одновременно. Держали один и тот же поводок одновременно. Я могла хоть фотографировать, хоть валяться по полу, хоть плясать чечётку, хоть уйти обедать, ничто никому не мешало держать поводки. Казалось бы, что может пойти не так? (Но мы все уже знали, что не так может пойти абсолютно всё).
В резюме:
На работе:
Вечером мы снова пошли снимать и снова прошли все стадии держания поводка на улице: отрицание, гнев, торг, депрессия. Мы как раз приближались к стадии принятия, как вдруг удар пришёл оттуда, откуда никто не ждал.
Скучающий Игоревич, о котором мы в очередной раз позабыли в пылу тренировок, от нечего делать швырнул в кусты снежок.
Результат был немного предсказуем. Все собаки встрепенулись, ну а Хоро, которой как раз тоже нечем было заняться, просто вскочила и побежала (на самом деле выдержка — её слабое место).
Самое удивительное во всей этой истории то, что я даже никому не открутила голову, хотя иногда очень хотелось, причём всё время разным личностям. Однако горела я так, что в снегу подо мной образовалась проталина.
Это было ещё полбеды, конечно. Я усадила всех обратно, отвлекла, да только до Альфония так больше и не дозвалась. Даже когда он поворачивал ко мне голову, его пустые круглые глаза смотрели куда-то сквозь меня, а уши ничего не слышали - внимание Альфония безвозвратно ушло в лес. Работать над этим уже не было времени, потому что солнце почти совсем село, и снять всё равно ничего бы не удалось.
В конце концов я плюнула, пошла домой и просто отфотошопила одну из не очень удавшихся фоток (см.вчерашний пост). Ну его нафиг, этот перфекционизм. Пусть лучше фотошоп, чем я всех вокруг поубиваю и сама тоже взорвусь.
